31 августа на Гданьской судоверфи Лех Валенса, лидер Межзаводского забастовочного комитета, и Мечислав Ягельский, представитель правительства Польской Народной Республики, подписали соглашение о создании независимого профсоюза «Солидарность» и завершении протеста.
Идея начать забастовку принадлежала тогда молодому оппозиционеру, члену Комитета защиты рабочих, а теперь маршалу Сената Польши Богдану Борусевичу. Он же выступил и главным организатором забастовки.
После начала забастовки 14 августа протестные настроения начали охватывать весь город. Новость о том, что Гданьская судоверфь стоит очень быстро разлетелась по всему Труймясту (Гдыне, Гданьску и Сопоту). Поддержка протестующих росла не по дням, а по часам. Это привело к тому, что уже на третий день, в субботу 16 августа, руководство судоверфи в лице ее директора Клеменса Гнеха пошло на уступки и согласилось выполнить все требования протестующих. Лидеры забастовки даже согласились остановить протест. Однако эта новость совсем не обрадовала не всех:
«Когда к нам на судоверфь залетела Хенрика Кшивонос, которая, остановив в центре свой трамвай, заблокировала всю трамвайную инфраструктуру Гданьска, она страшно начала на нас кричать. Гадкими словами начала обзывать нас, что, мол, коммунисты будут давить нас как тараканов. И тогда Валенса спросил: Богдан, что будем делать? Пришли к выводу, что продолжаем забастовку Солидарности».
Ночь с субботы на воскресенье для протестующих была очень тяжелой. Однако, несмотря на неуверенность в том, как будут развиваться события дальше, им удалось сформулировать 21 требование, главное из которых – созданий независимого профсоюза.
«К этим требованиям мы готовились 2 года и эту тему поднимали в нашей оппозиционной группе. Эти были разговоры о том, что будет, в каком направлении нужно двигаться, что нужно требовать и где есть граница этих требований. Они, конечно, были конкретизированы во время протеста, в ночь с субботы на воскресенье.
Требования были адресованы к разным группам и охватывали всю сферу общественной жизни. Они были так построены, что реализация нескольких самых важных, в частности, создание независимых профсоюзов, должны были изменить Польшу, должны были изменить эту часть Европы».
Утро понедельника 18 августа было решающим. Руководство судоверфи призывало рабочих вернуться в станкам, а Межзаводской забастовочный комитет – сложить инструменты и присоединиться к протесту. Однако недовольство ситуацией не только на заводе, но и во всей стране взяло верх. К вечеру ситуацию удалось стабилизировать: Гданьская судоверфь протестовала, а к забастовочному комитету присоединилось более 10 предприятий.
«Это было угроза для тогдашней власти и оказалось, что эта угроза очень, очень серьезная.
Тогда, забастовку можно было сломать силой, но огромной ценой. Протест уже на второй день обрел массовый масштаб, бастовали судоверфи в Гданьске и в Гдыне. На третий день встал целый город.
Такая сила была, конечно, подготовлена. И такая операция была подготовлена. Я знаю это из документов МВД, которые позже анализировал, но также и тогда, когда проходила забастовка, у меня была информации о подготовке внутренних сил, перебросе спецотделов. Мы очень следили за тем, чтобы не ставить власть к стенке, чтобы у нее была возможность маневра».
Рабочие продолжали переговоры с властями. При этом партия меняла своих представителей. Первоначально правительство направило в Гданьск комиссию под руководством вице-премьера Тадеуша Пыки. Он занял жёсткую позицию, что привело к обострению ситуации. 21 августа в Гданьск прибыла правительственная комиссия, возглавляемая более гибким и компромиссным вице-премьером Мечиславом Ягельским.
«Протест продолжался достаточно долго, чтобы повлиять на действия Европы, я думаю, что и всего мира».
После долгих изнурительных переговоров, после постоянных метаний переговорщиков между Варшавой и Гданьском, протестующим удалось надломить стальной стержень коммунистического режима – партия выразила согласие выполнить все основные требования Межзаводского забастовочного комитета. В воскресенье, 31 августа около 16 часов по варшавскому времени на Гданьской судоверфи Лех Валенса и Мечислав Ягельский подписали соглашение. Глава Межзаводского забастовочного комитета заявил об окончании протеста.
«Я должен сказать, что мы все ощущали не столько радость, потому что мы были очень измождены, сколько облегчение, что забастовка завершилась победой и подписанием соглашения. Потому что были возможны разные сценарии, и я, по крайней мере, это понимал».
Сегодня маршал Сената, живая легенда «Солидарности» Богдан Борусевич, оглядываясь назад, отмечает важность августовских событий не только для рабочих судоверфи и не только для Польши, но и для Европы, и для всего мира.
«Я думаю, что в первую очередь нужно передавать атмосферу и контекст того, что происходило и в Гданьске, и в Польше. Мы ведь не были каким-то изолированным островом без влияния на все остальное. В то же время, я понимал, что все разговоры и та борьба проводились не только с Варшавой, но также и с Москвой, то есть со всей этой системой – Польша была элементом этой системы. Здесь оказалось, что невозможное стало возможным. Поэтому стоит рисковать, чтобы невозможное стало возможным».
Как говорил Владимир Ленин, для революции необходимо несколько решительно настроенных лидеров, которые всех поведут за собой.
«При помощи теории Ленина на судоверфи имени Ленина мы свергли систему, созданную Лениным».
Автор Денис Шпигов
В программе использованы архивные материалы Польского радио.