Польская операция НКВД является одной из наиболее масштабных и кровавых репрессивных акций сталинского режима, осуществленных во время Большого террора 1937-38 годов. Жертвами этой акции стали поляки, проживающие в Советском Союзе. Пропагандистским поводом для проведения репрессий стала мнимая борьба со шпионажем в пользу Польши проводимый со стороны давно несуществующей Польской военной организации. Решение о проведении антипольской операции было принято 9 августа 1937 года ЦК ВКП(б), а нарком внутренних дел Николай Ежов издал приказ №00485, который и запустил маховик террора.
По архивным данным, в результате «польской операции», были репрессированы около 140 тысяч человек, из них около 111 тысяч приговорено к смерти.
Про эту трагическую страницу истории Назар Олийнык попросил рассказать историка Никиту Петрова из общества «Мемориал».
Назар Олийнык:Никита Васильевич, какие цели, по Вашему мнению, преследовал Сталин и советское руководство, организовывая «польскую операцию»?
Никита Петров:Ну, во-первых, начнем с того, что «польская операция», она как таковая явилась неким составляющим звеном большого террора. Потому что начались репрессии, безусловно, по всем направлениям. И по социально-классовым признакам, и к моменту, когда началась «польская операция», в августе 1937 года, уже во всю были разосланы директивы, по так называемой «кулацкой операции». Уже к этому времени утверждались и подписывались сталинские расстрельные списки, где Сталин фактически лично предрешал приговоры по делам довольно-таки высокопоставленных и больших работников, как партии, так и хозяйственных органов.
Ну и разумеется, к этому времени, уже состоялись два московских процесса. Аресты поляков конечно начались еще в 1936 году, если мы говорим о работниках НКВД. И «польская операция» она шла следом за «немецкой» и естественно стала самой масштабной. Во-первых, и присутствие поляков на разных этажах советской власти было значительным. Во-вторых, и Польша рассматривалась Сталиным как наиболее опасное и враждебное государство, расположенное по соседству с СССР. Так что, Польша есть очень важной, составляющей частью Большого террора, в котором конечно же можно выделить несколько главных задач. Одна з них - это социально-классовая чистка. Вторая – это изоляция страны, создание непреодолимого барьера между гражданами СССР и гражданами Запада, и странами Запада. И третья – это установление, собственно, единомыслия в стране, когда уже любое критическое высказывание могло стоить человеку жизни.
Н.О.:Бросается в глаза, что, скажем так, в случае с репрессированными людьми в рамках «польской операции» НКВД, мы видим достаточно-таки высокий процент, приговоров, смертных приговоров. С чем бы Вы это связывали?
Н.П.:Ну, дело в том, что высокий процент приговоров в «польской операции» очень заметен и это вообще свойственно «национальным операциям». Также высок процент приговоров смертной казни и в «латышской», и «финской» операциях. То есть, по названию всех стран, которые граничили с Советским Союзом проходили «национальные операции» Но, в данном случае, мы прекрасно понимаем, что одно дело это социально-классовая чистка, которая идет во всем обществе по уничтожению этих «бывших людей» или по изоляции их в лагерях. Если здесь процент приговоров смертной казни колеблется вокруг 50%, то в «польской операции» или в любых других «национальных операциях» он значительно выше. Это, скажем так, связано с тем, что именно эти группы людей, обвиняются ведь в шпионаже, в наиболее тяжком преступлении. Хотя конечно никто такого преступления и не совершал.
Н.О.:В Польше преобладает мнение, что «польская операция» НКВД была геноцидом против польского народа. То есть, что национальный признак был определяющим в выборе жертв. Как Вы прокомментируете этот вопрос?
Н.П.:Я был бы осторожен с термином «геноцид», потому что по замыслу «польская операция» конечно же не являлась актом геноцида. Не было у советского руководства намерения уничтожить не просто там часть поляков, но даже и значительную часть поляков. Дело в том, что не все люди, которые прошли по «польской операции», то есть через эту «альбомную» процедуру внесудебного приговора, были поляками. И в тоже время, ряд поляков были репрессированы вне рамок «польской операции». Если говорить о цифрах, то мы видим порядка 110 тысяч человек, которые был расстреляны в рамках «польской операции», а всего чуть-чуть больше 140 тысяч были приговорены по «польской операции». Вообще, число поляков, арестованных за это время, за время Большого террора, это порядка 200 тысяч. То есть, видно, что ряд поляков попали под репрессии не в рамках «польской операции». Если учесть, что в Советском Союзе в тот момент было учтено или проживало порядка 800 тысяч лиц польской национальности, то конечно же ¼ от всего польского населения, именно тех, кто был репрессирован, а пострадало больше, потому что члены семей даже не бели репрессированы, но все равно потеряли своих близких и родственников, то конечно же по факту это приближается к рамкам геноцида.
Хотя, я оговорюсь, Сталин не ставил перед собой задачи уничтожить всех поляков. У него все-таки была, в данном случае, приоритетной национальная линия, то есть, это выходцы из данных стран или связанные с этими странами люди. Соответственно это и социально-классовая линия, потому что в каких-то польских районах, поляки могли быть приговорены в рамках «кулацкой операции». Так что здесь довольно-таки широкий спектр, как мы видим, мер расправы, с населением.
Н.О.:Но все-таки, Вы согласитесь, что Сталин уделял особое внимание Польше, как стране, и полякам, как народу. Потому что у него были свои счета еще с 1920 года, после проигранной войны, польско-большевистской.
Н.П.:Да, есть такая точка зрения, что у Сталина была особенная предвзятость к полякам. Она, в общем, подтверждается целым рядом репрессивных кампаний. Хотя бы, если мы вспомним Катынское дело 40-года. Когда у Сталина появилась возможность он уничтожили, вообщем цвет польской нации и офицерства, которое попало в его руки. Но, в данном случае, вообщем-то была идея не об поляках, как таковых, потому что, в конце концов у Сталина тоже был внутриклассовый подход. Он же понимал, что польские рядовые и обычные польские крестьяне, в данном случае не были целью репрессий, а это были именно элитарные, высокопоставленные, части общества. Но, это, в конце концов говорит об его предвзятости, именно когда мы говорим о классовом подходе. Собственно говоря, Катынское дело есть продолжением, и отчасти «польской операции», и «кулацкой операции», того большого террора, который был в 37-ом году. То есть, это было доделывание того, что Советский Союз не мог сделать на территориях, которые ему 37-ом году не принадлежали. Но раз уже он захватил какие-то территории, скажем восток Польши. То есть, здесь проходили те же самые классовые и национальные чистки, по рецепту 37 года.
Н.О.:Никита Васильевич, в Польше сейчас очень громко говорят о «польской операции». А как дела обстоят в России?
Н.П.:Сейчас в России, конечно же проходят и конференции, и есть собственно говоря посвящения 80-летию начала Большого террора и в медийном пространстве. Но, я бы сказал, что этого недостаточно. Потому, что сама общая атмосфера ныне в России, она не способствует тому, чтобы общество осознало, проанализировало и ход Большого террора, и его итоги, чтобы вынесло оценку, юридическую оценку сталинскому преступному режиму, да и вообще советскому преступному режиму. Так что, в данном случае, мы видим, я б сказал, такую амбивалентность – с одной стороны, про Большой террор помнят, а с другой стороны нет совершенно внятных объяснений, так что же это было. Это стихийное бедствие или же преступление власти против народа? Вот в этом отношении в России, к сожалению, мало сделано. Нет, я б сказал, широкой общественной дискуссии, которая бы точно оперировала понятиями, что Большой террор — это преступление власти против народа.
Материал подготовил Назар Олийнык