На этот раз в нашей исторической рубрике я познакомлю вас с человеком, о котором можно сказать, что в его судьбе, как в капле воды отражается судьба многих тысяч поляков, которые не по всей воле оказались за восточной границей Польши. Много испытаний выпало на долю Мечислава Плюты – жителя Белостока. Но сегодня этот очень пожилой человек, родившийся в 1930 году, ведет активную деятельность в помощь Музею памяти Сибири в Белостоке, являясь членом общественных организаций, объединяющих польских ссыльных в Казахстан и Сибирь, а также Катынские семьи.
- Пан Мечислав, в Музее памяти Сибири есть Ваша фотография в детстве, с родителями и братом-близнецом, еще до ссылки. Как она попала в Музей?
Мечислав Плюта: «Благодаря женщинам-сотрудницам Музея. У них есть вещи, даже такие, которых нет у меня. Потому что я многие вещи, связанные с моим отцом и даже нами получил от Военного музея. Они там сохранились. А когда нас вывозили, то у нас ничего не осталось. Совершенно ничего, даже самого необходимого. Что можно за полчаса собрать? Тут я уже вхожу в тему моей жизни…».
Мечислав Плюта у стенда с фотографиями в Музее памяти Сибири в Белостоке.
Фото: radiopolsha.pl/Ирина Завиша
- Как Вы вспоминаете свое детство? 1939 год, Вам 9 лет…
Мечислав Плюта: «По-разному. Сначала могу сказать, что жили мы хорошо. Отец работал, мама – домохозяйка, мы с братом ходили в школу. Все счастливые, довольные. Родители выстроили дом, всё у нас было хорошо. И вдруг война. Мы, дети, не знали, что такое война, откуда мы могли знать. Конечно, мы чувствовали испуг, но при этом и то, что обычно дети чувствуют, когда не надо ходить в школу. Начались налеты, надо было сидеть дома. Вот мы и сидели. Но такая домашняя идиллия длилась недолго. Вошли войска, мы оказались на восточной стороне, немцы отступили, а их место заняли русские. И скажу вам так: контраст был большой. Когда вошли немцы, всё выглядело упорядочено: оснащение, мундиры. Даже вели себя они вначале не так, как изверги, которые хотят только издеваться над нами, особой жестокости не проявляли. Но они быстро ушли. И пришли советские солдаты. Всё у них выглядело по-другому, не так аккуратно. Мы жили мы вблизи военного аэродрома и к нам направили на постой жильцов – русских летчиков. Честно признаюсь, они были симпатичные, даже в чем-то нам помогали. Но это тоже длилось недолго».
- А потом в Вашу семью пришли настоящие испытания. Советские власти начали массовую депортацию польского населения, и семья попала в Казахстан?
Мечислав Плюта: «Не попала… Нас просто нагло забрали. Погрузили в машину, ночью. Люди, которые нас вывозили, вели себя по-хамски, не так, как немцы. У них были все данные о нас. Отец работал в полиции, но ушел на фронт и оказался в советском плену. НКВД списало все документы каждого пленного. Еще до вывоза мы получили от отца две открытки – одна с Энгельсом, другая с Марксом. Он не мог написать слишком много, ведь следила цензура. Написал только, что он здоров, но находится в плену. За нами пришли в 1940-м. Не стучали, а ломились в дверь. Ворвались в дом, огромные автоматы – мне показалось, больше самого солдата, кричали «Собирайся!». Машина стояла под домом. В машину, и на вокзал, в вагоны. Вагоны уже были готовы. Они всё подготовили заранее, сделали в вагонах двухэтажные нары, на которые нас посадили. В вагоне – 50-60 человек, сейчас не помню точно. Теснота, духота, мы спрашивали, что с нами будет, куда везут. А они вообще не хотели с нами разговаривать. И мы отправились в далекий путь. Выехали из Белостока, доехали до Урала. По дороге наш поезд задерживали, потому что у военных составов было первенство. Во время стоянки в Челябинске наш состав разделили на две части. У сотрудников НКВД были все наши документы, отношение к нам было враждебное. Они знали, что мы – семья полицейского. А польскую полицию очень не любили, потому что до войны полиция с коммунистами боролась. В общем, отправили нас в Павлодар, в Казахстан. Это был конец пути, дальше не было рельсов. Сама поездка уже была трагедией. Зима, мороз, вагоны для скота, сквозняки. Много людей. Это как плохо, так и хорошо. Плохо, потому что тесно, хорошо, потому что теплее. Некоторые семьи были в полном составе, это мы были только с мамой…На некоторых вокзалах вагон открывали, вызывали мужчин, чтобы приносили еду в ведрах. Впрочем едой это назвать трудно, какое-то пойло, но зато горячее. Это давало нам какие-то силы пережить этот страшный момент. С ужасом вспоминаю мучения людей, особенно женщин, связанные с физиологическими потребностями. Дырка посреди вагона служила туалетом. Всё на глазах у остальных. Но как везде, люди друг другу помогали. Всегда в таком несчастье, они объединяются…».
На встрече 17 сентября 2017 г. на вокзале в Белостоке, откуда жителей города отправляли в Сибирь и Казахстан, в память об этой трагедии.
- Понимаю, что Вам тяжело об этом говорить. Но что было дальше?
Мечислав Плюта: «Довезли нас до этого Павлодара. По дороге происходили разные вещи, люди не выдерживали. Болезни, мороз, истощение. Умирали, особенно дети и старики. У тех, кто нас вёз, проблем с похоронами не было. Открывали вагон: «Кто помер? Этот и этот?». И выбрасывали, просто как мусор. Представляете матерей и детей в такой ситуации?.. В самом Павлодаре не было ничего. Только вокзал и сани на волах. Лошади там уже не проходили. Такие семьи, как наша, отправляли в самые трудные для жизни места. Сам удивляюсь, как я выжил. Столько людей много там осталось… Ну, и привезли нас в совхоз на ферму № 2. Домов практически не было. Ссыльные еще с царских времен что-то там для жилья приспособили. А нас собрали в так называемом «Красном уголке» при ферме. Пришлось делать землянки. Давние ссыльные нас понимали, помогали нам, учили. Благодаря им многие сумели выжить. В землянке жили по четыре семьи. Вокруг степь, леса нет. Печку топили кизяками. Нас уже детьми не считали и отправили на работу в коровник».
- Сколько лет Вы там пробыли, и как вернулись в Польшу?
Мечислав Плюта: «Я был там 6 лет и три месяца. А возвращение наступило почти так же, как отъезд. Пришли, приказали собираться, дали справку, посадили в вагоны, и в Павлодар. Всё произошло внезапно и быстро. Паковать вещи было не надо, ни у кого ничего не было. Вспомню еще, что Советы принуждали всех нас подписать прошение о советском гражданстве. Некоторые, как наша семья, отказались. А были такие, что подписали, надеясь облегчить себе жизнь. И когда нас, польских граждан, возвращали домой, те, подписавшие, целовали тех, кто нас отправлял, в ноги, чтобы разрешили уехать. А они говорили: «Ты советский человек, твоя земля здесь. Никуда не поедешь». Страшная трагедия! А мы верили, что вернемся, хотя нам тоже говорили: «Вы здесь подохнете». Возвращались теми же вагонами, только уже открытыми. Мол, хотите – езжайте, хотите – выходите. Но кто бы вышел!».
- Ехала семья Мечислава Плюты домой через разрушенную Варшаву. Но отец не дожил до радостного дня возвращения жены и детей в Белосток. Его вместе с шестью тысячами польских офицеров и полицейских – пленных Осташковского лагеря расстреляли в лесу неподалеку села Медное в Тверской области. В 2000 году после проведения эксгумации там построили кладбище. И пан Мечислав мог поклониться праху отца.
Кладбище в с. Медное. Надгробные плиты с именами поляков, погибших от рук НКВД. Среди них - плита с именем Войцеха Плюты, отца Мечислава Плюты.
Автор: Ирина Завиша
Фотографии любезно предоставлены Мечиславом Плютой.