30 сентября Россия начала военную операцию на территории Сирии против Исламского государства. За это время российская авиация совершила более 1,5 тыс. вылетов и нанесла удары по около 2 тыс. объектов.
Российская военная операция в Сирии сопровождается активными дипломатическими действиями. Руководство РФ поддерживает действующего президента Башара аль-Асада, против режима которого борется свободная сирийская армия. Международная коалиция во главе с США настаивает на том, чтобы сирийский глава ушел в отставку.
Переговоры по смене руководства страны, охваченной гражданской войной продолжаются. По последним данным, Россия предлагает установить переходный период на 18 месяцев, после чего с Сирии можно будет провести выборы президента.
Кроме того, Башар аль-Асад является камнем преткновения, из-за которого международная коалиция не может согласовать с российским командованием совместных действий по операции против ИГИЛ.
Между тем, многие эксперты опасаются, что операция в Сирии может обернуться для России вторым Афганистаном. К тому же аналитики до сих пор спорят о том, каковы истинные цели Кремля.
Насколько серьезно Москва увязала в сирийском конфликте и удастся ли России и США договорится, а также, что будет с ИГИЛ и Асадом в будущем? Об этом – в интервью с заместителем главного редактора «Новой газеты», редактором отдела политики и СМИ Андреем Липским.
Денис Шпигов: Когда начиналась военная операция России против ИГИЛ, то все говорили, что в Сирию России очень легко войти. Легко ли России из Сирии выйти?
Андрей Липский: Все зависит от того, какие цели перед собой ставить. Я думаю, что существует три главные цели. Первая не имеет непосредственного отношения к Сирии. Это, как некоторые считают, второй акт внешнеполитического безумства, которое началось с Украины. В руководящих кругах есть убежденность в том, что последние 15 лет Россию все время обходили, игнорировали ее статус великой державы. Вхождения России в эту стадию сирийского кризиса это тоже один из способов обозначить еще раз, что это не какая-то там региональная страна, а это держава, участвующая в серьезных международных делах за пределами того региона, которые ей отвела плохая Америка. Вторая причина – это смикшировать последствия скандала вокруг Украины. Сегодня на российских телевизионных каналах Украины практически не найдешь. Там сплошная Сирия. А третий момент – это попытаться одной ногой остаться в Сирии, как в одном из ключевых регионов на Ближнем Востоке, навязав западной коалиции такое политическое урегулирование, которое в известной степени учло бы интересы, условно говоря, Асада. Хотя речь идет, конечно, не об Асаде, а о всем, что связано с этим режимом, а с ним связано довольно много людей. Кстати, не обязательно злодеев. Любой режим, который долго существует, обрастает теми, кто от него зависит и с ним сотрудничает. Это не только силовики, но и адвокаты, профессоры и так далее.
ДШ: Мы слышим о том, что США и коалиция уже готовы согласится с Россией и оставить Асада в покое…
АЛ: Да, на некоторое время да. Я думаю, что сам Асад Москве тоже не нужен. Это не тот человек, ради которого будут перекраивать политику. Мне кажется, что постепенное притирание друг к другу разных вариантов урегулирования будет продолжаться долго.
ДШ: Что будет происходить параллельно? Боевые действия не прекратятся, остается проблема с ИГИЛ. Ее как-то будут решать?
АЛ: Для меня совершенно очевидно, что это первая проблема. И не только потому, что жалко памятников, которые взрывают в Пальмире, а потому что это действительно такая раковая опухоль, которая дает метастазы. Победить эту махину невероятно трудно. Говорить, что там просто бандиты и террористы, – это значит не понимать, что там происходит. Очень многие люди, которые поддерживают ИГИЛ, бегут туда с идейной мотивацией. Это непростая задача, и выполнима она только при действительно реальном сотрудничестве всех сил. А до этого очень далеко. Все – вот все без исключения – игроки преследуют свои достаточно эгоистические и сугубо политические интересы. Это вообще беда сегодняшней политической арены.
ДШ: Для решения проблемы с ИГИЛ необходима политическая воля. Как по вашему мнению, есть ли она в Кремле или в Белом доме?
АЛ: Вот политическая воля должна быть всюду, а продвигаться к сотрудничеству очень тяжело, но это нужно делать степ-бай-степ. Все стороны делают массу ошибок. Все без исключения. Барак Обама, например, действительно не может пойти на то, чтобы реально обмениваться данными о местоположении террористов. Москва это эксплуатирует и говорит, что, мол, вот, они не хотят сотрудничать, а мы предлагали. Но ведь Обама не может перед выборами показать себя очередной раз слабаком, который как-бы пошел на поводу у Москвы?
К тому же, например, Фронт ан-Нусра сегодня поддерживает контакты с так называемой умеренной оппозицией. Ее действительно очень мало. Это правда. Свободная сирийская армия – это не очень серьезная сила. Хотя все время идет апелляция американцев и их союзников, что, мол, их надо поддерживать, они против кровавого режима. Но с ними в союзе находятся головорезы. Потому что Фронт ан-Нусра, даже если у него есть временное соглашение о совместном свержении Асада, это действительно реальная ячейка Аль-Каиды. Когда россияне наносят по их местоположению удары и называют их Исламским государством, другая сторона возмущается и говорит: «Это не ИГИЛ. Это оппозиция против Асада». Но те, кто знает этот театр боевых действий, прекрасно понимают, что это не просто оппозиция к Асаду, это – Аль-Каида. Это те, с кем Америка сражалась в течении многих лет. По этому поводу тоже нужно как-то договорится: так кто террористы, а кто не террористы? Мешают этому политические интересы кратковременного действия.
ДШ: Тем временем в Сирии будут продолжаться боевые действия..
АЛ: Они будут. Дай Бог, чтобы они продолжались без использования какого-то оружия «земля-воздух». Как только начнут сбивать самолеты, то сразу все изменится. Дело в том, что сбивать будут любые самолеты, в независимости от того российские они или американские, британские или турецкие. Если появляется такое оружие, то для них враги все, кто бомбит их территорию.
ДШ: Как вы считаете, кто начнет наземную операцию в Сирии первым, и начнется ли она вообще?
АЛ: Я думаю, что наземную операцию не будут проводить ни американцы, ни тем более россияне. То есть это просто химера. Я считаю это химерой.
ДШ: Эксперты и специалисты утверждают, что невозможно победить ИГИЛ без проведения наземной операции.
АЛ: Россияне – те, которые сидят в Кремле, – уверены, что благодаря авиаударам все остальное может выполнить сирийская армия. Конфликт такой, что никакая сирийская армия вопрос окончательно не решит. Более того, у Асада действительно, как я себе это представляю, нет никаких шансов остаться у власти. И нужно придумать спокойный вариант мягкой передачи власти. Потому что если просто свергнуть Асада, то начнется резня и погибнет очень много невинных людей, при чем и по конфессиальному признаку тоже: много христиан, шиитов, алавитов и так далее.
ДШ: Вы говорите, что Путину не интересен Асад.
АЛ: Лично Асад уверен, что нет.
ДШ: О каких интересах можно говорить?
АЛ: Он хочет через удержание политических сил, которые до сих пор связаны с президентами Асадами – отцом и сыном – сохранить там влияние. Возможно сохранить военную базу в Сирии. При этом продолжать показывать миру, что мы – крепкие ребята и мирового уровня держава, которой есть, что сказать, и которая участвует в решении мировых проблем.